Одни говорят: «Русские не способны к самоорганизации». Это ложь. Даже рекруты и каторжники устраивали артели для обеспечения бытовых нужд. В артелях были кашевары, казначеи, сказочники, велись книги. Примеры самоорганизации (номера и списки) можно было наблюдать и в очередях; на Западе же учреждения, куда стоят очереди, выдают талончики. Русские части, даже после гибели всех офицеров, сохраняли боеспособность.
Другие говорят: это происки конкурентов русских. Это ближе к истине. Но в чём заключаются эти происки? В нашёптываниях? Во внедрении провокаторов? Предположить это означало бы отказать русским в уме и амбициях, ибо всё то, что им могут нашептать наушники, и больше, русские могут придумать сами; всё, что могут посулить враги, они могут возжелать и сами. Любители кричать «провокатор!», когда они сами не провокаторы, придают слишком большое значение словам.
Чем же враги русских разваливают русские организации, если не словами? Делами. Они устраивают неприятности вождям организаций и самым полезным их членам. Они помогают ресурсами тем, чья деятельность способствует развалу организаций: например, претендентам на роль вождя. Вредитель может даже не знать, что сделался вредителем, просто после всякого вредительства ему вдруг приваливает организованная врагами удача.
Что могут делать русские организации для самозащиты? Лучшая защита — нападение. Симметричный ответ заключается в разваливании нерусских организаций. Кроме того, следует помнить о полезности и важности тайны. Нужно уделять внимание культуре и структуре организаций: амбиции их членов должны иметь возможность удовлетворения и идти на пользу организациям, а не раздирать их. Верность и полезность организации должны находить хоть и скромное, но быстрое вознаграждение. Надо воздерживаться от дискуссий, если в них нет очевидной немедленной необходимости, предмет любой дискуссии должен быть как можно более узким, а набор допустимых приёмов — ограниченным. Следует защищать своих от чужих, даже провинившихся; их последующее наказание — внутреннее дело.