Ему в этом помогали цесаревич Константин, новый император Николай и вел. кн. Михаил, а также несколько персонажей рангом поменьше, но главная роль принадлежит всё-таки Александру.
Во-первых, он допустил изменение обычного поряда наследования престола,
Во-вторых, не уведомил об этом страну,
В-третьих, не уведомил надлежащим образом самого нового наследника,
В-четвёртых, умер на далёкой окраине Империи, в окружении всего нескольких человек,
В-пятых, не разгромил тайные общества мятежников.
И наконец, цесаревич Константин и император Николай перебрасывали друг другу корону, как мячик.
У этого странного поведения, прямо провоцирующего мятеж, есть простое объяснение.
Император Александр I как раз провоцировал мятеж.
Зачем? Ему было известно о готовящейся определёнными кругами («в синагогах Сатаны», по его выражению) революции. Опыт Французской революции показывал, что для успеха Россия непременно должна была стать одной из её целей. Революция должна была вспыхнуть одновременно во многих странах (как в 1848 г.). Вероятнее всего, общеевропейская революция готовилась на 1830 г., — в реальности, год французской, бельгийской и польской революций и Севастопольского восстания, или же на год-другой раньше.
Если бы революция произошла и в Санкт-Петербурге, это, как минимум, означало бы потерю Польши и триумф революции в Западной Европе. Цесаревичу Константину негде было бы быть наместником, даже если бы императорский трон в России устоял.
Император Александр решил разгромить силы революции по частям. Уже тогда непростое положение России на информационном фронте не позволяло просто обрушиться на заговорщиков с репрессиями, которые всем показались бы необоснованными. Да и заговорщики, вероятно, были известны не все.
Поэтому, не вполне готовые революционеры были принуждены (логикой «Вчера было рано, завтра будет поздно!») действовать. Они были спровоцированны тем единственным, что вообще может провоцировать, — видимостью слабости. И были побеждены.
Конечно, нашлись люди горячо сочувствующие декабристам и возмущающиеся жестокостью царского режима. Но вообще, результат, достигнутый на информационном поле, был наилучшим реально достижимым для русского государства. Моральное положение правительства Николая I было безукоризненным с точки зрения охранителей и премлемым с точки зрения революционеров. Этому способствовала мягкость приговоров (по европейским стандартам) и разнообразные романтические фенечки в духе «Звезды пленительного счастья», которыми обросла история с восстанием.
Александр I выиграл по крайней мере 18 лет мира для Европы.
Николай I, кстати, мог быть и не посвящён в замысел Александра и Константина.