No sovereign nation suffers its enemies to live —
Суверенная нация не оставляет своих врагов в живых.
Если русские совершат национально-освободительную революцию, то она будет перманентная: на первых этапах не особенно освободительная, и совсем не национальная, но шаг за шагом радикализующаяся.
Я уверюсь, что очередной режим действительно русский, если он совершит следующее: выявит всех, публично и всерьёз неоднократно употреблявших слово «поцреот» и убьёт. Потому что суверенная нация не оставляет открытых врагов в живых — как бы ни был мал ущерб от них.
И нет, отмазка «да я патриот почище тебя, а „поцреотами“ называю дураков и провокаторов вроде тебя» не должна работать.
Убить придётся слишком многих? Чем больше убито врагов, тем лучше; их смерть — не издержки, которые надо сокращать, а чистый доход.
Этого не одобрят за границей? А я говорю о режиме, ищущем одобрения русских; не просто игнорирующем мнение остальных, а ставящем себя в положение, когда могущество русских — единственная возможность личного выживания представителей верхушки режима.
Это зверство, без которого обходятся цивилизованные народы? А цивилизованные народы своих смердяковых давно истребили (так и стали цивилизованными), так что новых даже не надо убивать — ясно, что они не самоубийцы, а сумасшедшие. Слово «поцреот» ещё попробуй переведи на иностранный язык, сохранив реальное словоупотребление. Там нейтральный, нулевой уровень патриотизма, который надо далеко превзойти, чтобы считаться радикалом, — по нашим нынешним меркам оголтелый шовинизм. Наш «поцреот» там бы был гнилым либерастом.
Нация появляется, когда мир разделяется на своих и чужих; когда своих не стыдятся; когда не приходит в голову выдать одного из своих чужим, как бы глуп или подл он ни был; когда гонитель одного делается врагом всех.
Если враг известен, но истребить его какие-то соображения мешают, — значит нация ещё не суверенна. Суверенной нация становится, когда её воля делается единственным законом.
Нация есть отсутствие ложного стыда; суверенитет — отсутствие страха.
No sovereign nation suffers its enemies to live.
