Если бы
Если бы в России была государственная религия de jure, организаторов этого законно сожгли бы на костре (государственная религия нужна не для того, чтобы ограничить свободу вероисповедания меньшинства, а для того, чтобы защитить веру большинства).
Если бы в России была государственная религия de facto, участниц прихожане выволокли бы на паперть и демократично забили бы насмерть ногами.
Если бы в России были приличия, дисциплина и верность, это же эффективно сделала бы охрана собора своими дубинками (да, там была бы охрана, а не полторы калеки, мозолящие глаза на крёстных ходах).
Если бы в России была богобоязненность, хотя бы среди священства, попы благоговейно закрыли бы собор до малого переосвящения — хотя бы это означало необходимость праздновать Пасху в другом.
Можно как угодно относиться к религии. Но случившееся затрагивает национальную честь, а не только веру; это не только святотатство, но и национальное унижение. Стрёмно принадлежать к народу, который сначала позволяет выходцам из местечек разрушать свои святыни, а потом их внукам — осквернять восстановленные. Стрёмно — значит стыдно, опасно для жизни и вредно для бизнеса. Ещё стрёмнее будет слушать блеяние отдельных его представителей о том, что ничего особенного не произошло, или что попы в мерседесах это заслужили, или что цена вопроса — только штраф за мелкое хулиганство.
Вот мы так и живём. Иногда кажется, что одиннадцать с половиной веков назад мы решили прыгнуть выше головы. Кто не может защитить девушку, пусть лучше сидит дома, а не гуляет с ней по улице. Кто не может защитить свою церковь, пусть лучше остаётся в лесу и молится колесу.
P.S. Я не удивлюсь, если произошедшее оплатил Путин.
Если бы в России была государственная религия de facto, участниц прихожане выволокли бы на паперть и демократично забили бы насмерть ногами.
Если бы в России были приличия, дисциплина и верность, это же эффективно сделала бы охрана собора своими дубинками (да, там была бы охрана, а не полторы калеки, мозолящие глаза на крёстных ходах).
Если бы в России была богобоязненность, хотя бы среди священства, попы благоговейно закрыли бы собор до малого переосвящения — хотя бы это означало необходимость праздновать Пасху в другом.
Можно как угодно относиться к религии. Но случившееся затрагивает национальную честь, а не только веру; это не только святотатство, но и национальное унижение. Стрёмно принадлежать к народу, который сначала позволяет выходцам из местечек разрушать свои святыни, а потом их внукам — осквернять восстановленные. Стрёмно — значит стыдно, опасно для жизни и вредно для бизнеса. Ещё стрёмнее будет слушать блеяние отдельных его представителей о том, что ничего особенного не произошло, или что попы в мерседесах это заслужили, или что цена вопроса — только штраф за мелкое хулиганство.
Вот мы так и живём. Иногда кажется, что одиннадцать с половиной веков назад мы решили прыгнуть выше головы. Кто не может защитить девушку, пусть лучше сидит дома, а не гуляет с ней по улице. Кто не может защитить свою церковь, пусть лучше остаётся в лесу и молится колесу.
P.S. Я не удивлюсь, если произошедшее оплатил Путин.