По большей части, запугивающие нас последствиями санкций для потребительского рынка находятся на жаловании, или выслуживаются.
Но теоретически возможны и люди, в тоскливом ужасе искренне ожидающие возвращения советского дефицита.
Сознание их определяется бытием. Среди нас есть немалая группа людей, чей труд не имеет никакого материального выражения и не приносит никакой пользы. Единственный возможный для них успех — понравиться начальству или грантодателю. Именно это даёт им доступ к материальным благам. Круг общения у них такой же.
Поэтому, в их картине мира невозможно сделать хорошие вещи самим или выменять (им нечего предложить). Их можно только получить издалека, для чего необходимо понравиться тому, кто к ним допускает. Благосостояние для них — результат не труда, а близости к месту, откуда оно растекается; награда за хорошее поведение.
Это видение они переносят и на всю страну. По их мнению, происходит некое безумие: добровольное отпадение от единственного источника благ во внешнюю тьму, где скрежет зубовный и пустые полки.
Многие из них ещё и травмированы Совком, который был устроен именно так, как они представляют жизнь вообще, а шансов излечиться у них не было, так как образ их экономической жизни остался вполне советским: единственный их капитал, в который они инвестируют, — благорасположение начальства.
