Писатели обычно пользуются этой ситуацией, чтобы поднять (но не решить) вопросы психологии и этики.
Мне же эвакуация избранных интересна с точки зрения стратегии: что нужно сделать, чтобы эвакуация прошла гладко? Такое знание может быть полезно и если придётся такую эвакуацию проводить, и если есть опасность оказаться среди оставленных.
Описываемые писателями конфликты и эксцессы при эвакуации, для её организатора, — проблемы, которых следует постараться избежать. Такая постановка вопроса сразу ведёт к тезису: Эвакуация — военно-психологическая операция, в которой противник — остающиеся.
Общих принципов эвакуации, как и любой операции, четыре:
- командующий операцией должен владеть инициативой,
- только командующий должен располагать всей полнотой информации, но уж он-то не вправе строить никаких иллюзий,
- следует выигрывать время,
- противника следует громить по частям.
Монополия на правду значит, что каждый раз, когда шило покажется из мешка, когда очередная ложь, позволив выгадать ещё сколько-то времени, износится, наготове должна быть новая. Окончательной правды не следует писать даже в мемуарах. Замену одной лжи на другую удобно проводить, как раз, под видом вынужденной реакции на якобы непредвиденные обстоятельства, как написано выше: «Мы собирались удерживать столицу. Правда-правда. Но тут изменил генерал N».
Выигрыш времени означает, что не нужно искать абсолютного средства: его не бывает. Улучшить свои шансы, выгадать время — уже хороший результат. Крепости строятся, не чтобы быть неприступными, а чтобы продержаться рассчитанное время.
Разобщение противника значит, что отдельные эвакуируемые не должны сознавать цены вопроса, схожести своего положения и общности интересов, а даже осознав — не быть способными действовать заодно.
Из этого следуют некоторые приёмы, используемые в реальной жизни (и забываемые в фантастической литературе):
- Сама возможность наступления события, требующего эвакуации, должна казаться неосуществимой или отдалённой. Пропаганда должна приукрашивать военное положение и создавать впечатление, что город будут держать до конца, и удержат.
- Затем, должна принижаться серьёзность этого же события, чтобы остающиеся имели надежду. Может показаться, что это требование противоречит задачам военной пропаганды, которая должна представлять врагов чудовищами. Но есть изящное решение: пока официальная пропаганда будет чернить врага, слухи будут эту пропаганду высмеивать: и при враге-де можно жить, он раздаёт на полевых кухнях сигареты и шоколадки. «Немцы культурный народ, а истребление евреев — коммунистическая пропаганда». Бонусом будет отбор людей по признаку доверия властям.
- Когда подготовку эвакуации нельзя будет скрывать, можно преуменьшить её масштабы: мол, вывозятся только госпиталя, дети и культурные ценности, а город продолжает сражаться.
- Когда станет видно, что и прочие бегут, можно преувеличить масштабы эвакуации. «Вы ценный работник, и будете вывезены сразу же после женщин и детей. Явиться в такое-то время туда-то». В назначенное время все уже уехали, и в назначенном месте никто эвакуированных не ждёт, кроме товарищей по несчастью. И, понятно, это место далеко от настоящих пунктов сбора.
- Даже когда нельзя будет скрывать ни бегство избранных, ни ужасную судьбу остающихся, можно сообщить ложное время эвакуации, а на самом деле, внезапно провести её раньше. Брошенные не успеют среагировать.
- С эвакуируемыми — настоящими и мнимыми — надо работать в сторого индивидуальном порядке, отбирая подписку о неразглашении порядка эвакуации. Каждому должно казаться, что он ценим начальством, что ему оказано особое доверие, и что он допущен к информации и благам, недоступным другим.
- Особенно важно придумать правдоподобную ложь для войск, прикрывающих эвакуацию. Мне, в связи с этим, интересно, что собираются рассказать войскам, которые направят защищать международные аэропорты и дороги к ним, если российскому руководству придётся ими воспользоваться для бегства. Вероятно, что скоро вернутся.