В связи с этим, конечно, сразу задаёшься вопросом: а что можно сделать для предотвращения?
Моему уму доступны шесть уровней борьбы, в порядке возрастания активности отношения к жизни и инициативы:
- Нулевой: ничего сделать нельзя. Лучше было не рыпаться, и чемпионат себе не зазывать. А теперь можно только надеяться на то, что пассивность, скромность и самоуничижение ограничат материальный ущерб. Позор же неизбежен. Не надо выёживаться, жизнь это поправляет. Чем больше были амбиции, тем тяжелее будет ответка. Эта максима — и сумма жизненного опыта многих, если не большинства, русских, и одно из главных сообщений, транслируемых в наши мозги излучающими башнями.
- Первый, «советский»: значит, надо усилить бдительность! Перевести ФСБ и полицию с усиленного режима службы на сверхусиленный. Этот способ вряд ли сработает, потому что люди не железные, а если и сработает, то будет расходовать людей особенно быстро.
- Второй, «немецкий»: надо выделить резерв из лучших людей, и пусть в начальный, благополучный, период чемпионата они отдыхают, ограничиваясь только получением обобщённой информации об обстановке и изучением обобщённого же опыта работы коллег на передовой. В решающий момент они должны усилить их своими свежими силами.
- Третий, приблизительно «американский»: ждать удара неведомо откуда неведомо когда, озираясь по сторонам, не годится. Так никаких сил не хватит. Надо самому выбрать место и время сражения, то есть прибегнуть к провокации. Например, устроить горшочек с мёдом: какое-нибудь якобы уязвимое к диверсии место, и засаду вокруг него.
- Четвёртый способ, казалось бы, «английский», но ещё не вполне: никаких Людей или закона подлости, способных атаковать, не должно быть. Всё сколько-либо организованное, способное создать нам проблемы, в мире следует превентивно уничтожать или перегружать собственными проблемами.
- Пятый способ, настолько «английский», насколько я могу постичь мышление Англичан: надо иметь иммунитет к неприятностям. Самая позорная катастрофа должна восприниматься всем миром не как признак халатности, некомпетентности или коррупции, а как случай ещё раз продемонстрировать стойкость и умелость в её преодолении, а то и (при особенной хуцпе) как признак особенно, непостижимо для прочих, возвышенного духа. Например, массовая пьяная драка англичан вполне может быть истолкована как следствие не отсутствия самоконтроля, а особенно смелого и вольнолюбивого духа (всегда можно подобрать подходящую цитату из Честертона); а отсутствие драки — как знак не трусости, но дисциплины. В отличие от предыдущих способов, я не знаю, как надёжно добиться этого: то есть, направление требуемой пропаганды понятно, но сколько средств и сил придётся на неё потратить до достижения успеха — неясно; возможно, больше, чем у нас когда-либо будет. Это тот случай, когда мышки должны стать ёжиками, а сова — стратег.